- Да, -  кивнула я, -  в Эр-рияде.  Мама и две сестры.  Младшая учится в медресе, у старшей скоро свадьба.
Которую я, скорее всего, не увижу, -  подумала я.  Стало немного грустно.  Айше всегда заботилась обо мне, хоть и была старше всего на год, а мы почти совсем не видимся.  Про Лейлу я вообще молчу.  На фразу о быстром вылете я молча кивнула.  Это ведь и так было понятно.  Мы и так уже задерживаемся в России непозволительно долго.  Вопрос про деньги был закрыт Джарахом наглухо.  Увидев, что он посуровел, я тут же взяла деньги.  И не потому что испугалась -  просто он был прав.
- Профессиональное, -  коротко пояснила я, имея ввиду, что "нахваталась западных манер" я потому что подолгу работаю под прикрытием на Западе и так вжилась в образ европейской женщины, что обратно ещё до конца не перестроиться.
    Оставив Джараха в купе (и сумку с пистолетом там же, совершенно про неё забыв), я отправилась в вагон-ресторан.  Поела не слишком плотно, но достаточно, чтобы желудок не подводило от голода.  Возвращаться обратно нужно было быстро, чтобы лишний раз не попадаться на глаза проводнице, да и другим пассажирам тоже.  Но разве же дарует мне Аллах спокойную жизнь?  Нет, конечно.  Когда я проходила мимо купе с весёлой компанией, дверь открылась и на пороге показался упитанный изрядно пьяный мужчина:
- А, ты чего тут одна гуляешь, красавица?
Я промолчала, намереваясь идти дальше, но он преградил мне путь.  Для восточной женщины подобная ситуация являлась неимоверным позором.  Мужчина ухмыльнулся, на пороге показался ещё один.  Этот был стройнее и симпатичнее.
-Колян, ты чего застрял?
- Да вот, красавицу встретил.  Только неразговорчивая.
- А мне такие нравятся, -  хохотнул второй, -  чтобы молча и не дёргалась.
По мере того, как они разговаривали, я понимала, что если через две минуты не окажусь в купе рядом с Джарахом, драки не избежать.  И, хорошо если просто драки.
- Разрешите пройти, -  как можно спокойнее сказала я, уперев ладонь в грудь мужчины.
Тот лишь захохотал, перехватив мою руку.  На тыльной стороне его ладони синела татуировка:  заходящее солнце с шестью лучами.  Я знала, что такие татуировки делают себе воры, отсидевшие в тюрьме, но их значений я не знала.
- Да чё ты?  Пойдём, не бойся!  Мы тебя не обидим, -  его масляные глаза так и бродили по мне, от этого становилось мерзко.
- Да уж, -  хохотнул тот, кого называли Борисом, -  уж ты-то не обидишь!
Я молча попыталась протиснуться между мужчиной и стеной.  Тот явно не желал отпускать меня и взял за талию.  Я могла отбиться, но, если драка всё-таки начнётся, я привлеку к себе излишнее внимание.  Если начну звать на помощь, Джарах выйдет и тогда уже он привлечёт к себе излишнее внимание.  И тогда я решилась на риск, за который мне потом могут шею свернуть и правильно, между прочим, сделают.
- Хорошо.  Пошли.  Я сама пойду.
- О, вот это другое дело! -  оживился Коля и повёл меня в своё купе.
Там сидели ещё двое парней и две девчонки-хохотушки:  блондинка и рыженькая.  Увидев меня, один из них поднялся и комично приложил руку к сердцу:
- В каком же саду растут такие прекрасные цветы?
Не отвечая, я подошла к столу и, взяв бокал с чем-то, пахнущим спиртом, разбила о край стола так, чтобы у меняя в руке остался осколок.  Мужчины засмеялись:
- А девчонка-то не промах!
Но это было последнее, что они сказали в своей жизни, потому что несколько отработанных движений и у всех четверых перерезано горло, а у одного ещё и выбит глаз.  Девицы тонко запищали.
- Заткнулись, обе!
Что с ними делать, я, честно говоря, не представляла.  Они свидетельницы.  Значит, тоже отправлять к Аллаху?  Нет, нельзя.  Подставлю нас обоих.  А, что если...?  Не сильно, но так, чтобы вырубить, я ударила одну из девиц в висок и, когда она потеряла сознание, подтащила её к "Коляну", предварительно вложив ей в руку осколок бокала, которым я убивала и положила её руку так, дескать, она перерезала ему горло, а её кто-то ударил бутылкой по голове.  А кто ударил?  Шайтан?  Чёрт!  Вторую девицу тоже пришлось оглушить, потом залить ей в рот половину бутылки водки и дать в руки разбитую, дескать ударила подругу по голове, а сма отключилась (нужные раны на затылке подруги я тоже сделал).  Вряд ли милиция так уж тщательно будет в этом разбираться -  пьяная драка в поезде, разврат и всё такое, обычное дело -  да и единственная оставшаяся в живых блондинка после половины бутылки водки вряд ли вспомнит меня, так как на меня она практически не смотрела.  Порывшись у них в вещах, я посмотрела билеты.
- Шайтан!  До Казани!
Положив всё на место, я выбежала из купе и быстро зашла в своё, по дороге попытавшись привести себя в норму.  Если он спросит, расскажу, -  решила я, -  а, если нет, то и к лучшему.
- Я вернулась, -  уже спокойным голосом сказала я.
В темноте и суматохе, я не заметила кровь кого-то из убитых у меня на рукаве, хорошо, что хотя бы с рук её стереть успела.  Пройдя к своей кровати, я легла на неё, ощущая, как руки всё ещё дрожат от напряжения, но это было скорее нервное -  от неожиданности ситуации, а не потому что было что-то из ряда вон сложное.  Опять я влипла в историю!  Бедный Джарах -  иметь такую подчинённую, -  я посмотрела на сидящего напротив мужчину, -  однако, спокойно-спокойно-спокойно!!!  Эта мирная поездка в Хабаровск, а потом перелёт.  А потом будет мирный отдых в Петербурге.  Может быть.  Мысли успокоения не добавляли, но, по-крайней мере, я стала выглядеть расслабленной хотя бы внешне.

Отредактировано Зарема Окаева (10.12.2017 17:24)

Надеялась ли я на то, что Джарах ничего не заметит?  Да, но лишь потому что пока что была в шоковом состоянии:  спор, убийство, инсценировка с девицами.  На войне иногда всё происходит гораздо быстрее, но там ты ещё до начала боя настроен на то, что произойдёт дальше, а здесь, в мирном месте, когда ты уже был расслаблен и вдруг...  В общем, когда куратор начал задавать вопросы, я села и сказала сразу:
- Я не пила.
Он всё понимал почти без слов и это и восхищало и пугало.  Спустив с кровати ноги, я ответила:
- Ко мне стали приставать.  Без драки мне было б не отбиться.  Звать на помощь я не хотела, чтобы не подставлять вас.  Пришлось зайти в купе.  Четверо мужчин и две девицы.  Мужчин я отправила к Аллаху, а девиц просто вырубила.  Одну напоила водкой и дала ей в руки бутылку, вторую положила на одного из убитых с ножом в руке.  Всё будет выглядеть так как обычно выглядит пьяная драка, -  я помолчала и добавила, взглянув на Джараха, -  девицы меня не вспомнят.  Всё в порядке.
Превращение снова свершилось, и теперь на месте Красавицы Заремы, способной заворожить любого европейского мужчину (они ведь падки на экзотику) снова появилась Зарема Окаева -  чеченская террористка, которая автомат держит увереннее, чем поднос с пахлавой.  Блузку бы нужно переодеть,-  мельком подумала я, а потом подумала с лёгкой тревогой, -  пистолета, надеюсь, не видел?  Надо будет сбросить в Казани.

Я сделала всё как велел Джарах.  Молча и быстро, не задавая глупых вопросов.  Когда труп оказался в нашем купе, я стала обыскивать его карманы, забрав нож и золотые часы на цепочке.  О, Аллах!  Ощущаю себя воровкой.  Поезд неуклонно  ехал к месту стоянки, надо было действовать быстро.  Окно было довольно широким, так что выкинуть через него труп будет не сложно.  Когда на стоянке бы осторожно сбросили труп вместе с деньгами и золотом, я заметила, что из кармана у него что-то выпало.  Фотография.  Повернув её, я села на кровать.
- О, Аллах!
На фото была я сама, только отвернувшаяся в сторону.  На мне был медицинский халат и колпак.  Это явно Новосибирск.  Но, кто?  Когда?  На обороте было написано "Зарема Окаева, 27 лет".  Я закрыла глаза и напряглась, вспоминая, кто и когда мог меня сфотографировать.  Воспоминания проносились короткими вспышками:  пациенты, врачи, Сергей, Анна.  Нет, всё не то.  И,вдруг, я вспомнила!  Санитар, помощник врача, который лечил Шевчук.  То же лицо!  Та же походка и голос.
- Вы мне жизнь спасли, -  сказала я Саббаху, показав фото, -  это не пьяный уголовник.  Это агент комитета.  Значит, и остальные в купе тоже.  Аллах уберёг нас!
Я сделала жест, будто умываю лицо -  аналог креста в Христианстве.

Джарах не стал затевать скандал и это было хорошо -  можно было сосредоточиться и подумать, что делать дальше..  Но думать мне не пришлось, потому что боевик решил вопрос сам, как всегда быстро и чётко.  Одно только меня смущало:
- Я с проводницей сделаю всё тихо, -  проговорила я с чуть усилившимся акцентом, -  а вот азиаты сделают всё тихо?  Если они заиграются, менты прибегут быстрее, чем мы уйдём.  Машинист может успеть их вызвать.
А я чем была лучше в Японии?  Ну-ну!  Шума натворила на полмира.

                                                                                                                   ***

    Хоть я и была готова к появлению китайцев, они напали так неожиданно, что я не сразу сообразила, что нужно делать.  Казалось, что они не вбегали, а просто появлялись из воздуха, действуя с такой скоростью, что половина пассажиров, участь которых была стать пленниками не успели даже выйти из своих купе.  Бандиты говорили на своём языке и, как мне показалось, вовсе не знали русского.  Мы с Джарахом выбежали в коридор, старательно изображая панику (судьба у меня такая становиться жертвой теракта и изображать панику вот уже второй раз).  Пока я бежала, меня два раза едва не схватили, но, видимо Саббах давал им какие-о знаки и они пропускали нас.  Шум был невообразимый, так что ничего нельзя было разобрать.  В том числе и пронзительный крик проводницы:
- Помогите!!!  Убивают!!!
Она неслась по проходу прямо на меня.  Поезд резко остановился со скрипом, так что я пошатнулась.  Женщина подбежала ко мне и стала хватать за руки:
- В купе!  Вернитесь в купе! -  её глаза округлились от ужаса.
- Аллах велик, -  тихо проговорила я.
- Что?
- Ничего.  Пойдёмте!  Пойдёмте в купе!
Я взяла перепуганную насмерть женщину и потянула в ближайшее свободное купе.  А дальше привычное мне секундное дело:  захват, поворот головы жертвы, хруст.  Уложив её на кровать, я снова вышла и побежала, сливаясь с бегающими туда-сюда китайцами, в руках которых были толи мечи, толи кинжалы.  Никогда не думала, что современные бандиты ещё используют своё древнее оружие.  Хотя и я, нет-нет, да приложу к горлу гяура арабский или чеченский кинжал.  У выхода из вагона стояли два китайца, которые, увидев меня, видимо поняли, что меня нужно выпустить.  В руке одного была взрывчатка, у второго пульт.  Теракт не за горами.
    Спрыгнув с поезда мы покатились в пологий травянистый обрыв. 
- Тот, кто подвезёт нас должен жить? -  спросила я на бегу и, вдруг, сообразила, что сейчас выдался хороший шанс сбросить пистолет того сержанта. 
Пробегая мимо глубокой заболоченной канавы, я расстегнула сумку и сбросила тускло блеснувший в неярком солнце "Макаров".  Убивать можно и по-другому.  Когда мы выбежали на дорогу, там уже стояли красные "Жигули", а рядом с ними низенький полноватый китаец, который махал нам рукой.  Мы пошли к машине.

- Это я выполню без колебаний, -  улыбнулась я и отправилась вслед за Джарахом.  То, что его слова были не приказом, просто констатацией, сомневаться не приходилось.  Мы были слишком измотаны, чтобы отдавать приказы и подчиняться по форме.
Простенький двухместный номер:  две кровати, две тумбочки, шкаф и санузел.  Это вам не заграничный люкс с широкой двуспальной кроватью и небольшим балкончиком, на котором так приятно пить кофе по утрам.  Однако, что ещё нам сейчас было нужно, кроме ванной и кроватей?  Приняв ванну, мы уснули сразу же, как только наши головы коснулись подушек.

                                                                                                                    ***

    Проспали мы ровно семь часов.  Не знаю, как Джарах, но лично я встала бодрой и полной сил.  Совершив утренний намаз, время которого я проспала, я, дождавшись иорданца, спустилась вниз, чтобы позавтракать.
- Дальше снова поездом? -  спросила я, -  делая глоток кофе из маленькой чашечки.
После того инцидента с агентами, косящими под уголовников, я не очень-то хотела передвигаться таким способом, но, хоть мы и были террористами, личного самолёта у нас всё же не имелось.  Мимо нас прошло несколько официанток азиатской внешности.  Посмотрев на них, я невольно подумала, что из них могли бы получиться отличные шахидки.
- Хунгузхы хороши в деле, -  понизив голос, сказала я, -  почему мы не вербует их в Организацию?

Я была согласна с Джарахом насчёт хунгуров:  неуправляемые разбойники только помешали бы нам.  И его идея насчёт торгового центра мне понравилась.  Я всегда старалась разнообразить свой гардероб и не ходить водной и той же одежде по несколько дней (исключением, конечно, была военная форма), потому мы сразу после завтрака отправились за покупками.

                                                                                                            ***

    По местным меркам торговый центр был огромным:  большое двухэтажное здание, в котором было полно народу, так что мы едва могли протолкнуться.  Может, и хорошо, что многолюдно.  Сможем слиться с толпой, если что.  Это самое "если что" было неотъемлемой частью моей натуры и могло умереть только вместе со мной.  Многие годы не мирной жизни научили меня быть начеку везде, где бы я не появлялась, потому, когда мы вошли, первое, на что я обратила внимание, нет ли милиционеров или кого-то, кто выглядел бы подозрительнее нас.  Хотя, куда уж больше!
- Отдел одежды н втором этаже, -  сказала я, прочитав вывеску, -  там же отдел спортивных товаров, можно будет рюкзаки купить.  Два.  На всякий случай.
Мы с трудом поднимались по лестнице, потому что впереди образовалась "человеческая пробка".  Интересно, -  подумала я, -  за кого нас принимают?  За родственников или за влюблённых?  Я посмотрела на Джараха и как раз вовремя, потому что какая-то дородная тётка наехала тележкой ему на ногу и я едва успела взять его под руку, чтобы он встал ближе ко мне и тележка не проехалась по всей ноге.
- Осторожней нельзя? -  возмутилась я, обращаясь к женщине, которая так и норовила растолкать локтями впереди идущих.
Она обернулась и сказала, надменно посмотрев больше на меня, чем на Джараха:
- Понаехали, чёрные!
Ах, ты, дочь шайтана!  Глаза у меня сверкнули.  Я сделала было два шага вперёд, чтобы вступить с ней в спор, но, во-первых, она проторила-таки себе путь и была уже достаточно далеко, во-вторых, Джарах приложил столько усилий, чтобы мы выглядели как обычные мирные граждане!  Мне не хотелось всё портить.
    В отделе одежды мы разделились.  Я пошла в женскую часть, Джарах в мужскую.  Я знала, что мы едем в мусульманский город, потому и выглядеть должна была соответственно, чтобы не смущать единоверцев.  Выбирать платье пришлось довольно долго:  то фасон был не тот, то размер.  А хиджабов у них вообще не оказалось.  В итоге я остановилась на единственно возможном варианте к которому подобрала платок такого же цвета.  Его я переложила в сумочку, а платье надела сразу.  Мы с Джарахом договорились встретиться у выхода из отдела одежды.  Когда он вышел, я уже ждала его в новом платье.
- Я готова, -  улыбнулась я, -  если вы тоже, то можно идти за рюкзаками.  Фонарики бы тоже не помешали.

Отредактировано Зарема Окаева (11.02.2018 21:35)

На замечание Джараха о моём платье я ответила кивком головы и улыбкой.  Пока мы шли, мужчины буквально пожирали меня глазами, а женщины, особенно совсем молоденькие оборачивать в сторону Джараха, некоторые улыбались и перешёптывались между собой, когда он проходил мимо.
- Мы самая красивая пара здесь, -  засмеялась я, обращаясь к своему спутнику.  Засмеялась впервые за долгое время, так что даже сама себе удивилась, -  думаю, можем ехать.  У меня всё есть.
В аэропорт мы прибыли где-то спустя час.  Таможенный контроль прошли без проблем, так что когда сели в самолёт, я воздала благодарность Аллаху за то, что уберёг нас от лишних проблем.  Летели молча, только в пальцах у меня постукивали лакированные "косточки" чёток, практически один в один отмеряя секунды, минуты, час....
    В аэропорту Казани я почувствовала себя заметно увереннее.  Многие женщины были в длинных платьях и хиджабах, у некоторых мужчин на голове были фески.  Мы находились практически в кругу единоверцев, что не могло ни радовать.  По крайней мере здесь никто не будет глазеть как на восьмое чудо света, -  подумала я, выходя из здания аэропорта.
- Нас встретят?
Не успела яя задать этот вопрос, как прямо перед нами остановился белый "Москвич".  Из него вышел высокий смуглый мужчина с чёрными волосами и такой же чёрной бородой.  Его глаза словно рентген "просветили" нас обоих.  В первый момент, мне стало не по себе, но мужчина, вдруг, улыбнулся:
- Салам Алейкум, Джарах!, -  он расставил руки для дружеского объятия и, подойдя, обнял Джараха на восточный манер, -  как дела?  Как добрались?  Это... -  он посмотрел на меняя.
- Зарема, -  ответила я, чуть опустив вниз глаза, как и подобает женщине Востока.

Ильнар оказался разговорчивым и, даже весёлым, если к таким как мы можно применить данное определение.  То, что Джарах отрекомендовал меня как бойца очень порадовало, хотя я была совсем не против помочь жёнам Ильнара (может быть, вспомню, как это делается, вспомню, как быть женщиной -  вдруг пригодится).  Протянув руку Марине, я крепко пожала её.  Наверное слишком крепко для женщины.
- Я Зарема, -  я чуть улыбнулась, будто это могло сгладить мой акцент, -  и как тебе жизнь мусульманки?  Дискомфорта не вызывает?
Не знаю, что такого было в моём голосе и взгляде, но Марина почему-то оробела и даже отступила на шаг назад, переключив внимание на мальчика, который крутился около Ильнара:
- Мирза!  А-ну, отойди от отца.  Иди в дом и не мешай!
Мальчик послушно убежал в дом.  Мне стало неловко, потому я тронула Марину за плечо:
- Не бойся меня.  Я не хотела напугать тебя или обидеть.
- Нет-нет, -  как мне показалось натянуто улыбнулась Марина, -  всё в порядке.  Пойдём, я покажу тебе дом.
Даже если Марина и заметила во мне что-то, о не сказала вслух.  Я не собиралась говорить каждому второму, что форму боевика ношу чаще, чем платье, но, наверное, исходящая от меня угроза всё-аки распространялась довольно сильно.
    Двухэтажный дом Ильнара был обставлен дорогой мебелью в восточном стиле.  Повсюду были яркие ковры ручной работы, на стенах кое-где даже висели кинжалы.  Скорее для украшения, чем для реального использования.  Видно было, что хозяин дома чтит свою культуру и свои традиции.  Неверным бы поучиться хранить собственные традиции.  Так даже этого не могут, свиньи! -  думала я, осторожно ступая по мягкому ковру гостиной.  Из боковой двери  вышла ещё одна женщина -  молодая, высокая, в тёмном платье и платке.  Тёмные глаза и восточная внешность не оставляли сомнений в её вероисповедании.
- Салам алейкум, -  проговорила женщина.
- Салам алейкум, -  ответила я, а Марина поспешила пояснить:
- Это Мадина -  вторая жена Ильнара.  Мадина -  это Зарема, она наш гость.
Лицо Мадины стало приветливее, она чуть склонила голову в приветственном поклоне:
- Милости просим!  Присаживайтесь.  Я принесу чай.
- Ля шукран*, -  ответила я на арабском, потом вновь заговорила по-русски, -  не стоит.  Я даже могу помочь вам.  Мне не трудно.
Марина и Мадина смутились, но всё же повели меня в кухню.  Я видела как они смотрели на меня, пока я резала овощи.  Я не могла понять в чём дело, а дело было в том, что я иначе держала нож.  Так твёрдо и жёстко держит его человек, привыкший убивать.  Так держат нож разведчика, а не столовый прибор.  Однако, чтобы не выказать испуга и удивления, женщины завели разговор, который я с удовольствием поддерживала.  Мне даже удалось пару раз рассмешить их.

                                                                                                                          ***

    Пока женщины хлопотали на кухне, Ильнар и Джарах расположились прямо на ковре, Ильнар предложил другу кальян.  Некоторое время курили молча, потом хозяин дома улыбнулся:
- Много же про вас наврали.  Но, это ведь вражеская пропаганда, верно?
Ильнар засмеялся, но по глазам его было видно, что он понял, что вражеская пропаганда здесь абсолютно ни при чём.  Понял, что как раз-таки Джарах вполне мог устроить что-то подобное.  Не знал он только о том, что же произошло в Японии такого, после чего иорданец со своей спутницей добираются до базы такими восточными кружевами.
- Скажи по совести, Джарах, для чего вам понадобилась такая экскурсия по российским городам?  Всё та же вражеская пропаганда донесла, будто бы за вами следят японские шпионы, -  он сделал небольшую затяжку и выпустил дым в потолок, потом снова посмотрел на иорданца, -  чем вам не угодили сыны восходящего солнца?
Ильнар спрашивал всё это не из праздного любопытства.  Он знал Джараха уже много лет и знал также, что рядом с ним может быть опасно, хотя и всегда был готов прийти другу на помощь.  Но у Ильнара была семья, подрастал сын.  Ему было нужно знать правду, чтобы знать как спастись в случае чего, чего или кого опасаться.
- Говоришь, твоя Зарема боец?  Она твой телохранитель?
На лице хозяина дома появилась чуть заметная, совершенно беззлобная усмешка.  Джарах был его почти единственным другом, почти братом, так что интриги против него, злость и недоверие - это по отношению к Джараху было исключено.

- Есть один выход,-  подумав с минуту сказал Ильнар, -  скоро от нас как раз отправляется гуманитарный рейс в Сирию.  Я могу поговорить с нужными людьми и оформить вас как сопроводителей груза,-  мужчина сделал глоток зелёного чая, -  надеюсь, твой боец сможет сыграть милосердную самаритянку и не наделать глупостей?
Ильнар засмеялся и сделал затяжку кальяном.  Он не верил в то, что Зарема невиновна.  Он неплохо разбирался в людях и по блеску в тёмных глазах чеченки понял, что она вполне могла совершить то, в чём её обвиняли японцы.  Но с этим Джарах пусть разбирается сам.  Это не его, Ильнара, дело.  В этот момент в помещение заглянула старшая жена и пригласила на ужин.
- Ну что?  Пойдём к столу?  Попробуешь сказочный плов, сотворённый умелыми руками наших женщин.

                                                                                                                                ***

    Пока мы готовили и накрывали на стол, я невольно вспомнила дом, мать, сестру, такие же уютные ужины в кругу семьи.  Когда был жив отец. Отец...  Афганистан.  Шурави...  Они убили его не просто в бою -  застрелили в спину, когда он, раненый, совершал намаз...  Так мне сказала мама.  Вряд ли она солгала.  Но пора было выбираться из водоворота воспоминаний.  В комнату вошли мужчины.  Мы тут же обслужили их и только потом сели сами.  В доме Ильнара женщины и мужчины ели вместе.  В длинной юбке и в платке я практически ничем не отличалась от обычной мусульманской женщины.  Только жёны Ильнара почему-то держались в стороне.  Я сидела рядом с Джарахом и даже, как положено, накладывала ему плов, будто была его женщиной.
- Может быть у них любовь? -  шепнула Марина старшей жене. 
Та ничего не ответила и пожала плечами, дескать, всё может быть.