Мелкий колючий снег противно моросил, падая на лицо, руки, одежду.  В такую погоду нормальные люди сидят дома за чашкой горячего чая, а то и чего покрепче и смотрят телевизор, следя за последними новостями в стране и мире.  Но, то нормальные люди, а то я -  Ритка Климова, пятнадцатилетняя девчонка, два месяца назад решившая, что стены родного детского дома, где я воспитывалась, сколько себя помню, слишком давят.  Решить решила -  сбежать -  сбежала.  А дальше что?  Живу где придётся, перебиваюсь кражей еды и карманными кражами.  Несколько раз меня пытались склонить к проституции, соблазняя постоянным жильём и заработком, но в СССР секса нет, отвечала я и старалась как можно быстрее уйти от разговора и прекратить общение с подобными "соблазнителями".
    И всё бы ничего, если бы я была чуть поопытнее и знала бы, что помимо меня в Питере есть ещё другие карманники, на территорию которых залезать нельзя строго-настрого.  Но откуда это знать пятнадцатилетней девочке, которая, хоть и с подвешенным языком, но с абсолютно минимальным жизненным опытом?  Вот потому я сейчас и бежала проулками, через Лиговский, потом к площади Восстания и к Московскому вокзалу, а за мной трое пацанов лет по девятнадцать, а, может, и старше, чтобы разобраться со мной, потому как я "подрезала лопатник" на их территории, а с ними не поделилась.  На вокзале, в принципе, можно было спрятаться везде -  он был не маленький, но у профессиональных карманников всё схвачено и везде свои люди.  Подсядешь рядом с каким-нибудь бомжом, цыганёнком или попрошайкой, тебя вмиг "срисуют" и сдадут местной "братве".  Да-да, кое-что из блатного жаргона я уже успела выучить за эти два месяца.  Только знание это помогало сейчас не очень сильно.
    Итак, я на Московском Вокзале.  Осмотревшись, я прикинула, как можно оторваться от преследования, да ещё и затеряться в толпе так, чтобы меня искали и не нашли.  Может, касса?  Нет, не вариант.  Там очередь расходится быстро.  Пирожковая рядом с вокзалом?  А там легавых много -  они меня либо в отделение, либо обратно в детдом быстро откомандируют.  О!  Я бросилась к ларьку с сигаретами, около которого стояла огромная очередь и пристроилась вконец.  Огляделась.  А вот и мои преследователи.  Ищут меня, спрашивают у всех, не видел ли кто худенькую брюнетку лет пятнадцати, описывают.  Они уже совсем рядом.  Идея пришла мгновенно.
- Простите, а вы мне не поможете? -  я тронула за рукав симпатичную молодую девушку с короткими тёмными волосами, стоящую передо мной в очереди, -  Вон те парни за мной гонятся!  Они меня ограбить хотят! -  я указала рукой на парней, которые с мрачной решимостью приближались в нашу сторону.

Девушка не отказала мне в помощи, но изрядно напугалась, когда я к ней обратилась.  Сразу видно -  добрая, -  определила я, -  значит, можно завязать разговор, если получится.
- Я не знаю.  Ну, скажите им что-нибудь.  Скажите, что я ваша сестра, например.
Сердце колотилось всё чаще.  По мере того, как парни приближались, паника моя нарастала всё больше.  По взгляду девушки я поняла, что она тоже боится их, может быть, не так сильно, как я, но боится.  Сдёрнув резинку с волос, я торопливо прикрыла ими лицо по бокам и встала так, чтобы меня нельзя было разглядеть сразу.  Но увы, это не помогло.  Парни приблизились и обратились к девушке, которую я в страхе крепко взяла за руку:
- Отдай-ка нам эту малявку, -  сказал тот, что был выше ростом, угрожающе выпятив нижнюю челюсть, -  она нам денег должна.
Второй парень красноречиво засунул руку под куртку.  Одному богу было известно, что он там прятал.  Может быть финку, может монтировку, а, может, и вовсе, пистолет.
- Не отдавайте меня им! -  просительно проговорила я буквально одними губами, не выпуская руки девушки, -  У меня никого нет в городе!  А в милицию мне нельзя!  Пожалуйста.
Высокий парень, тем временем, выжидательно смотрел на девушку, его напарник медленно обходил её с другой стороны.

Конечно то, что предприняла девушка, я бы могла сделать и сама, без её помощи, но с ней всё равно бежать было как-то спокойнее.  Мы и побежали прямо с вокзала, через дорогу, нырнули в Лиговский переулок.
- Стойте! -  донеслось сзади.
Это один из парней, тот, что разговаривал с девушкой, попытался нас остановить.  Естественно, мы не повиновались, а только ускорили бег.  Грохнул выстрел, потом второй.  От испуга я споткнулась, пригибаясь и едва не упала, чуть не потянув спутницу за собой.  Оглянувшись, я увидела оружие в руке второго, низкорослого.
- У него Наган! -  в панике проговорила я, глядя на девушку, -  Давай сюда!
Я потянула её за руку, затаскивая в ближайший подъезд, не заметив, как перешла на "ты".
    В подъезде было темно, остро пахло мочой и табаком, собственно, чем ещё может пахнуть в советских подъездах?  Не розами же.  Мы остановились, чтобы отдышаться, но тут скрипнула дверь, ещё выстрел.  Лампочка под потолком погасла, осколки брызнули в стороны.
- Теперь не уйдёшь, крыса! -  мстительно сказал один из парней, очевидно обращаясь ко мне.
Мы с девушкой побежали вверх по лестнице, они за нами.  Однако, у нас было преимущество, потому что мы с девушкой были легче по весу и быстрее преодолевали расстояние.  Но вот присутствие Нагана у преследователей пугало не на шутку.
- Смотри! -  указала рукой я на дверь одной из квартир, -  Квартира открытая!  Давай туда?  Вдруг там никого.

- Семизарядный?  А ещё сккольки зарядные бывают?
Я посмотрела на девушку с чисто детским ещё любопытством.  Ребёнок-подросток, который интересуется совсем не детскими игрушками.  Но мне, действительно, было это интересно.  Оружие интересовало меня гораздо больше, чем пестики-тычинки из учебника биологии или разговоры о мальчиках и первой любви по ночам в спальне девочек в детдоме.  Вот таким необычным ребёнком я была.  Хотя, наверное, если сложить все составляющие жизни ребёнка из советского детского дома, станет ясно, что такие вот увлечения и стремления это вполне нормальное явление в нашем-то государстве.
    Но моя спутница, похоже, оказалась до мозга костей правильной, потому как даже в такой ситуации как сейчас напомнила мне про законы и про права каждой семьи в СССР.  Я скривилась в неудовольствии, но ничего не ответила -  хоть и не намного, но она всё-таки была старше меня.  Каждая семья имеет право на своё жильё!  Будто я его отнимаю!  Я же даже не собиралась там ничего воровать.  Не отпуская руки девушки, я побежала за ней на чердак.  Наши преследователи не отставали.  Внутри чердак выглядел также уныло, как и все советские чердаки.  Это я знала точно, потому что на некоторых из них мне иногда приходилось ночевать.  Заскочив на него, мы заперли дверь.  Прислушались.  Наши преследователи бежали за нами.
- Эй вы!  Мы знаем, что вы там!  Откройте, иначе мы будем стрелять!
Бах!  Пуля пробила стальную дверь чердака, по-видимому, застряв в ней, потому что в полутьме помещения я не видела, чтобы она куда-то пролетела.  Мы с моей спутницей спрятались за досками и притихли.  Тишина.  Она была напряжённой и подозрительной, прежде всего потому, что мы не слышали шагов вниз, значит те парни были всё ещё там.
- Семизарядный, говоришь? -  шёпотом сказала я, -  Значит, у них три патрона осталось.  Меня, кстати, Рита зовут.
А, что если выбраться через чердачное окно на крышу? -  вдруг, осенило меня.  Выскользнув из-за досок, я метнулась к окну, и едва не выругалась вслух -  оно было наглухо заколочено.  Выход на крышу был блокирован.  Возвращаясь обратно к девушке в наше укрытие, я задела плечом какую-то коробку и уронила её.  Тут же послышался новый выстрел и крик из-за двери:
- Ритка, зараза, выходи!  Иначе братву позовём, мало не покажется!  Ты меня знаешь!
Я, действительно знала.  Этому парню по прозвищу Шкет, действительно, ничего не стоило собрать всю местную шпану, а может и кого покруче, и тогда я точно бы не отбилась.  Я побледнела и метнулась в укрытие, сглотнув нервный комок и нервно заправив прядь волос за ухо.  Не хватало только, чтобы моя новая знакомая начала задавать неудобные вопросы.  Она ведь тут же бросит меня здесь, или сдаст в милицию, если узнает, чем я занимаюсь.  Поэтому я решилась первой задать вопрос:
- А откуда ты так хорошо разбираешься в оружии?
А у них, однако, два патрона.  По одному на каждую.

- Да я как бы, понимаешь...
Отвечать на заданный вопрос было довольно трудно.   И не потому вовсе, что меня мучила совесть за воровство, которым я занималась или что-то в этом роде (после десяти лет, когда из невинного ребёнка ты начинаешь превращаться в уже осознающего мир подростка, живущего в детском доме, такие понятия как честь и совесть улетучиваются у девяноста процентов воспитанников сего заведения), просто страшно было потерять единственную взрослую помощницу.  Да и вопрос смахивал на допрос в милиции. 
- Служба? -  я внимательнее осмотрела новую знакомую:  на плечах что-то блеснула в неярком свете, пробивавшемся через заколоченное окно чердака, медные пуговицы на синей форме, -  Так ты из мили...
Я не успела закончить свой вопрос, потому что девушка (которая, кстати, так ещё и не назвала своего имени в ответ на моё представление) приказала мне не высовываться и вышла на переговоры с бандитами.  А я и не высовывалась, потому что помимо того, что мне было очень-очень страшно, мне нужно было всё обдумать.  Хотя и обдумывать, собственно, было особенно нечего.  Ситуация теперь упрощалась до дважды два -  вот расскажу я ей сейчас, что я воровка карманница, а она даже не будет утруждаться составлением протокола, просто передаст меня в детскую комнату милиции, а оттуда уж обратно в проклятый детдом, из которого второй раз может и убежать-то не получится.  И почему из всех людей в очереди мне надо было именно на ментовочку нарваться?  Невезучая я что ли?
    Невезение моё продолжилось тогда, когда наши преследователи выбили дверь на чердак и вошли.
- Это кто тут голос подал? -  спросил длинный, старательно тараща глаза в темноту, -  Ты что ли?  Заступница!
Девушка стояла так, что он не мог разглядеть её, только по голову определяя, где она стоит.  И уж конечно он не видел её милицейского мундира цвета хаки.  Напарник длинного остался снаружи.  Он что-то держал в опущенной руке -  понятно было что и для чего.  Вот же дурак, нет, чтобы спрятать, -  давала я мысленные комментарии, -  а, если кто пойдёт?  Заметут же.  Хотя, оно мне и лучше будет.  Длинный, меж тем, прошёл на чердак, встав в аккурат рядом с теми ящиками, за которыми я пряталась.  Я боялась даже дышать, хотя, как назло, именно в этот момент жутко захотелось чихнуть, так что пришлось зажать нос рукой.
- Тебе Ритка кто?  Крышуешь её что ли? -  спросил длинный у девушки, по-блатному растягивая слова, -  Чего за неё впрягаешься?
Где-то на лестнице послышались шаги.  Крепыш на пороге беспокойно оглянулся и сказал длинному:
- По ходу идёт кто-то.  Может возьмём бабки, да и чёрт с ней?  Скажем, что с девчонки стресли.
Длинный колебался.  Наверное разделаться со мной ему хотелось больше, чем просто получить деньги.  Оглянувшись на товарища он подумал секунду, потом достал финку так, чтобы девушка видела, что он вооружён и, если что, сможет применить оружие и к ней тоже:
- Сколько денег у тебя?  Давай сюда и без глупостей!  Пойму, что фальшивка -  прирежу, как собаку!
Парень сделал выпад в сторону моей заступницы и вытянул руку с ножом.  Толи его глаза уже привыкли к темноте и он видел, где она стояла, толи он просто угадал -  неизвестно, но остриё ножа было в паре сантиметрах от горла девушки.  Я замерла, испуганно зажав рот рукой.  Хоть и мент, а её всё равно будет жалко.  Добрая она, и пострадает из-за меня, если что.

Отредактировано Рита Климова (07.07.2019 00:30)

Я видела, как что-то, кинутое девушкой упало на пол.  Длинный, дрожащей рукой (непонятно было, дрожала она от неуверенности или от радостного возбуждения в предвкушении наживы) продолжал удерживать оружие возле неё, а другой рукой поднял с пола упавший предмет.  Некоторое время ощупывал находку, думал.  Потом сказал с ухмылкой:
- Слышь, Рита, повезло тебе!
И ушёл, утаскивая, буквально за шкирку, своего напарника, стоящего у двери на шухере.
    Какое-то время после их ухода на чердаке была тишина.  Только не представившаяся мне девушка в форме тяжело выдохнула, сев прямо на пол у двери.  Нет, -  подумала я, глядя на неё из своего укрытия, -  она не милиционер.  Милиционер вот так просто не отдал бы бандитам деньги.  Когда она попросила закурить, я с готовностью вышла к ней и протянула пачку "Беломора" и коробок спичек.  Потом села рядом и закурила сама.
- А ты им правда деньги отдала? -  спросила я, затягиваясь, -  Судя по тому, как упал конверт, там много было.  Это что, твои были?
Наверное вопросов было слишком много за один раз и я это понимала.  Мы с девушкой в военной форме были совсем незнакомы, плюс она была в шоке, это было видно, а я заваливала её вопросами, как старую подругу.  Поэтому мы курили какое-то время молча.  Это было странно:  она не отбирала сигарету и не читала нотаций на тему "детям курить вредно" и прочее-прочее.  И уже за это я была ей благодарна.  Но один вопрос я всё-таки добавила:
- Как тебя зовут?
Интересно, братки не вернутся?  Не сидеть же нам вечность на этом чердаке!

- Раз не успела привыкнуть к деньгам, наверное, не так тяжело расставаться, да?
По собственному воровскому опыту я знала, что привыкать к лёгким деньгам вообще нельзя -  легко пришли, легко ушли, но у этой девушки они были заработаны честным и, нелёгким, наверное, трудом.  Получше вглядевшись в её форму (насколько это было возможно при скудном освещении чердака), я поняла, что она всё же не милиционер.  Это уже был плюс.  Рассматривала я её с любопытством, потому что женщину-военного мне видеть ещё не приходилось.  Когда она задала вопрос о родителях, я моргнула, опустила глаза, потом задумчиво посмотрела куда-то вдаль и пожала плечами:
- Не знаю.  Я детдомовская.  Сколько не просила, никто из сотрудников мне о них не рассказывает.  Говорят, мол, незачем тебе, деточка, знать такие подробности.  А какие "такие", я и понятия не имею.
Я замолчала, затягиваясь сигаретой, и ещё больше подтянула к себе колени.  А, правда, какие такие подробности мне знать не нужно?  Уж в пятнадцать лет можно было и сказать.  Стало немного грустно.  Так бывало всякий раз, когда я задумывалась о том, что у меня нет родителей, или когда мне напоминали об этом.  Захотелось заплакать.  Чтобы не делать этого при посторонней девушке с красивым именем Алиса, я зажмурилась, закусила губу и посидела так немного.  Когда она спросила Ритка ли я, я кивнула:
- Да.  Ритка Климова.
Алиса так улыбнулась мне, так открыто и искренне, что я не смогла не улыбнуться в ответ.  Докурив, я швырнула окурок куда-то в угол чердака, потом посмотрела на Алису:
- А, как же ты теперь без денег?  Ты же с поезда, да?  Тебе есть к кому пойти?
Внутри ворохнулось маленьким червячком неприятное чувство, которое возникала у меня крайне редко.  Чувство вины!  Это же она из-за меня в историю влипла.  Как неудобно получилось...  Поднявшись, я подошла к Алисе и присела с ней рядом, тронула за плечо:
- Ты это... прости меня.  У тебя теперь из-за меня проблемы.... -  я опустила глаза, не было сил посмотреть на Алису, которой я не могла ничем помочь, но потом я, вдруг подняла на неё глаза, -  а хочешь научу как незаметно "зайцем" в транспорте ездить?  Ну, чтобы ты смогла добраться, куда тебе нужно.
Это была попытка хоть как-то отблагодарить эту добрую девушку за помощь.

Алиса старалась ободрить, утешить, поднять настроение и, как ни странно, это ей удавалось.  Она даже немного рассказала о себе и о своей службе.  О том, что у неё там было казённым практически всё.
- Это нас роднит, -  ответила я, поднимаясь с пола, -  у меня в детдоме то же самое, только денег не выдают.  Вставай, пойдём отсюда.  Подумаем, где нам найти тебе хавиру на ближайшие два дня.
Да-да, жаргоном я владела уже неплохо, несмотря на свой возраст.  Дурное дело ведь нехитрое.  Что-то подслушала у дворовой шпаны, что-то у вокзальных воришек.  Но всё это вместе, по крупицам собралось в такой вот словарный запас, осуждаемый большинством добропорядочных граждан.
    Выйдя с чердака, мы с Алисой спустились и вышли на улицу.  Снег уже перестал и теперь просто лежал лёгкой позёмкой на дорогах.  Люди шли по своим делам и никому не было дела до нас.  А нам до них.  Так, теперь нужно думать, куда на идти....
- Слушай, я знаю несколько квартир в районе, недалеко от моего детдома.  Наши пацаны частенько туда залезали, там живут богачи какие-то, но они часто уезжают в какие-то командировки.  Если хочешь, можем поехать, посмотреть.  О, трамвай!  Побежали?
Не дав девушке опомниться, я потянула её за собой.  Моя неуёмная энергия и жажда приключений, наверное, била через край.  Заскочив с ней в трамвай, я потащила её в гущу толпы, подальше от кондуктора.  Когда трамвай тронулся, я прошептала ей:
- Как завидишь кондуктора, всё время перемещайся по вагону, прячься за спины пассажиров.  Я всегда так делаю.  О!  Меняйся местами вон с той полной тёткой с сумками!
Толкнув Алису в одну сторону, сама я юркнула в противоположную за спину какого-то старичка с портфелем.  По вагону проходил контролёр.