Thomas Goodman
Красивая, даже очень красивая, прямо-таки голливудская улыбка была у этого мужчины. Одна беда - она была просто до неприличия фальшивой и насквозь американской. Но, находясь в Европе долгое время, я начала уже привыкать к таким вот "дежурным", "приклеенным" улыбкам, которые встречаются тут везде: в магазинах, на парковках, в барах и ресторанах. И в какой-то момент, притеревшись к этой фальши ты уже не замечаешь как сам начинаешь отвечать такими же улыбками и такими же стандартными фразами. В них нет ни искренности, ни правдивости, но это, чёрт возьми, устраивает всех. Вот разве на самом деле смог простить меня этот мужчина, которому испортили костюм, который наверняка вылетел ему в копеечку? Вряд ли. Но он великодушно улыбаясь сказал, что прощает и даже побеспокоился о моём платье.
- А, ничего страшного, - улыбнулась я, махнув рукой, - думаю химчистка справится с ним также прекрасно, как и с вашим костюмом.
Как приду домой, тут же выкину эту ненужную тряпку. Всё равно такое больше никогда не надену.
А вот мои попытки помочь незнакомец тут же присёк, поймав за руку и забрав у меня салфетку.
— Не стоит, пусть останется как напоминание о хорошем (надеюсь!) вечере.
В первые секунды я не знала точно, как реагировать. С одной стороны это приятно, что со мной, вдруг, решил пофлиртовать видный мужчина приятной наружности, а с другой - что же, вот так сразу? Да, сразу, - вклинился внутренний голос, - тебе, Рита, двадцать семь, а не пятнадцать, и цветочно-конфетный период - прошлый век, чёрт побери. От одиночества и свихнуться можно, а ты всё целку-невидимку из себя строишь.
- Да, вечер и впрямь прекрасный, - улыбнулась я, полагая, что нужно ответить именно так, потом проговорила, чуть понизив голос, - хотя как по мне, так немного скучный. Я тут никого не знаю.
Не знаю, насколько удачный это был способ знакомства, но я ведь не светская львица и никогда ею не была. Пока я ждала ответа собеседника, то украдкой поглядывала в сторону Дюма и компании. Эмма кажется присоединилась к разговору. Хорошо, значит пока всё в порядке, и вокруг них вроде бы никого подозрительного. Меж тем мужчина ответил мне, да такое, чего я и вовсе не ожидала услышать:
— Простите мои слова о приятном вечере, я не вас имел ввиду. То есть, не совсем вас. В общем, это никакой не харасмент, не поймите неправильно.
Он так забавно путался в словах, что даже обижаться на него не хотелось. Искренне рассмеявшись, я сказала, параллельно стирая пятна сока со своего платья (благо ткань была хорошая и позволяла это сделать так, что следов оказывается почти не сталось):
- Вы уж определитесь, меня вы имели ввиду, или не меня, - а потом, отсмеявшись до конца, сказала уже более серьёзно, - а про какие-то там домогательства с вашей стороны у меня и мысли не было, - я улыбнулась и сказала, посмотрев ему чётко в глаза своими глубокими карими глазами, - а, если бы были, поверьте, мы бы выяснили всё без суда.
Что я имела ввиду? Интимное решение вопроса? Или то, что я бы ему так накостыляла за домогательства, что он бы забыл, как мать родную зовут? Пусть он сам разгадывает эту загадку, если хочет. Правильный ответ знала только я.