Большинство участников "похода" несут с собой сумки с вещами, а также мешки, в которых угадывается нечто похожее на спальные мешки и одеяла. Минувшую ночь они провели прямо около автомагистрали под открытым небом, несмотря на мелкий дождь. Сегодня день выдался нелегкий, не только из-за проклятой погоды. Маттиас никогда особенно не нервничал и обычно без проблем концентрировался на нужной теме. Он, казалось, часто видел людей насквозь и уж точно не отличался бы особым почтением к начальству, не будь у него своего издательства. Ему ничего не стоило выругать кого угодно. Пока Маттиас утром выпаливал в телефон несколько растерянных слов странному абоненту, сообщившему, что жена попала в неприятности, вокруг шефа собрался народ  и вид у всех без исключения был взволнованный и испуганный. Однако Маттиас, от собственного идиотизма или просто от сильного шока, трубку не положил и не попросил разрешения перезвонить позже. В самом воздухе чувствовалось, что случилось нечто ужасное, однако Матиас продолжал изображать спокойствие, и хотя он потирал руки и над верхней губой и на лбу у него выступил пот, он раз за разом подчеркивал, что ничего серьезного не произошло. Да, это прозвучало загадочно и странно, но имело то преимущество, что было очень специфично и крайне легко подсказывало, что следует делать дальше. Бросив взгляд на дождь за окном, Маттиас испытал сильное желание бросить все и рвануть в ФРГ. Возможно, ему требовался стимул. Скажем, ему все наскучило и захотелось создать небольшой хаос, чтобы не умереть от тоски. Однако моральные принципы у него существовали. Маттиас устремил взгляд на Юргена, как было указано на бейдже. Мужчина же взял ручку и явно сомневался, что несколько разволновало Маттиаса, словно это был недобрый знак.
-Маттиас Руссо - представился он и добавил в надежде, что это поможет. Писатель и журналист Маттиас Руссо, автор книги "Шестидневная" война".

Отредактировано Маттиас Руссо (12.10.2015 19:34)

Маттиас набрал полные легкие воздуха, твердо решив не показывать этому человеку, как сильно он заставляет его нервничать. Он рассчитывал встретить этакого более пожилого и чуть менее грозного босса пропускного пункта и, увидев склоненную над бумагами голову, тронутую сединой, он решил, что все так и есть. Но потом мужчина поднял глаза, и Маттиас увидела, что ошибся. Голос у него был глубокий, речь отрывистая и чуть резковатая. Акцента заметно не было, что показалось ему достаточно странным, ведь мужчина, должно быть не одну неделю провел здесь, среди тягучего восточно-германского выговора. Руссо чувствовала, что этот человек не потерпит двусмысленных намеков и не простит блефа. Прищуренные синие глаза определят ложь прежде, чем Руссо раскроет рот. Маттиасу вспомнилась недавно прочитанная им статья известного нашего поэта. Речь в ней шла, однако, не о поэзии, а о пятилетнем или шестилетнем мальчике, который чуть ли не на каждом шагу одаривал окружающих афоризмами, удивительными по глубине и точности. Нет, этот тип явно не он и так легко пограничнику Маттиаса не раскусить и не  загипнотизировать своим спокойствием и невозмутимостью. Нaпряжение Руссо росло. Он повернулся и оглядел мужчину. Глаза мужчины впились в него изучaющим, неприятным взглядом.
- Цель вашего визита в Германскую Демократическую Республику?
Маттиас и посмотрел на него с таким выражением, будто он попытался прямо на рабочем месте вызвать какого-то злого духа. Мужчина решил  не вылаживать карты на стол, хоть и не особо надеялся, что получит разрешение.
-Я… гм… - он запнулся, откашлявшись и поднял  глаза к лицу офицера, успев заметить мимолетное выражение, которое он тут же подавил. Я собираюсь написать статью о достопримечательностях. Надеюсь, это не запрещено?

А тем временем в одной из соседних кабинок, окно которого было закрыто и говорило о том, что посетителей не принимают здесь, был слышен вот такой разговор:
- Поздравляю с новым званием! Лейтенант - это немного почётно.
- Ага, спасибо.
- В чем дело? Ты не рад?
- Не знаю, больше ответственности.
- Да брось, всё будет хорошо!
- Если бы!
- Тебе не о чём беспокоится! Ты отлично ладишь со всеми!
- Я знаю.
- Так в чём проблема?
- Только между нами, хорошо?
- Конечно!
- Проблема в моём смехе. Он недостаточно злодейский для лейтенанта...

Следующая фраза утонула в крике толпы. Один из бунтарей пытался перебросить по ту сторону стены консервную банку непонятного содержимого. Правда не рассчитал траектории и, ударившись о стену полетела обратно в нескольких шагах от Маттиаса.

Подпись автора

Если заблудились - читайте путеводитель

Создавалось впечатление, что Маттиас попал в замкнутую систему со своими законами и четко отлаженной структурой взаимоотношений, что ему, надо сказать, не понравилось.Это означало, что он становился носителем какой-то информации, а любая информация была опасной. Он не хотел признаваться даже самому себе, но за эти годы профессия стала его второй натурой. Он получал удовольствие от самого процесса подготовки материала, долгого наблюдения за намеченным субъектом, героем статьи, гордился своим умением точно и аккуратно подать факты. Возможно это тоже стало причиной того, что он свел свое общение с женой к необходимому минимуму. Самое же большое удовольствие, почти сексуального характера, он получал в тот момент, когда видел реакцию общества на свои статьи, как часть его дергается, замирая от боли и страха. Руссо не считал себя садистом и в какие-то моменты даже вел себя робко и скованно, но стоило жертве оказаться в прорези его, так сказать, прицела, как он замирал от сладкого предвкушения выстрела, который произведет выход его статьи. Семейная жизнь Руссо протекала очень неровно и профессия была тем редким наслаждением, которое оставалось у него в жизни. В темноте КПП толпились бунтари, выступающие "за" курс на объединение Германии. В искусственном свете свете их лица казались суровыми. Маттиас даже внутренне содрогнулся, услышав чей-то смех.
-Герр Руссо... граница закрыта из-за беспорядков. Всего доброго.
Усталость постепенно одолевала Маттиаса, точно анестезия, а тоска по спокойной жизни сжимала горло. Он боялся, что с Сильвией что-то случилось, пусть и понял далеко не все. Руссо знал, что давало жизнь и что могло ее забрать, как должно быть и как не должно. Его наставником стал опыт, безжалостно перевернувший самые стойкие и радужные представления представления об аналитическом подходе. Когда мыслящий человек вынужден признавать, что на самом деле истина банальна, это действует на него угнетающе. Нет на земле справедливости. Маттиасу отдали, можно сказать всучили обратно его паспорт после чего секунд двадцать тянулось томительное молчание, а затем Руссо незнакомец наконец произнес:
-Что значит: "граница закрыта?"  Что же Вы мне сейчас прикажете делать?

-Какого…?! – выпалил, падая, пораженный Маттиас. Но до "черта" дело так и не дошло, потому что взрывной волной разнесло не очень чистое стекло стойки и оглушило Руссо. Под грохот взрыва осколки со скоростью пули пытались нашинковать его, вонзиться в лицо, продырявить кожу, пронзить насквозь глаза и горло.  Надрывный вопль одного из смеявшихся столь недавно офицеров и удивленный рев его коллеги потонули в грохоте столба пламени, взметнувшегося на том месте, где они стояли. Перепуганные пограничники, казалось, кинулись кто куда, а на них падали быстро гаснущие огненные языки и сыпался пепел. Не исключено, что кого-то уже не существовало, но многим людям в зале все казалось, что отчаянные голоса, вырвавшиеся из пламени, звучали и звучали.  Кое-кто из сотрудников кинулся между двумя своими коллегами, но тут же отлетел к стене, таким мощным был ответный толчок пограничника. Чуть подальше коллега попытался увести раненого, однако у того подогнулись ноги, он схватился за спинку кресла, чтобы не упасть. Коллега выскочил вперед, заслоняя его, но попал под чей-то кулак и рухнул на пол. страдальчески охнул и судорожно прижался к офицеру. В тупом лице второго пограничника не было ни мысли, ни чувства, ошалело веселые, пронзительно светлые глаза яростно уставились на бунтарей
-Здорово, ребята! — оглушительно гаркнул тот и взгляд его упал на съежившегося от страха коллегу. Самого же Маттиаса мучил возникший  после взрыва в помещении цвет, слишком разнообразный: в комнате стены были зеленые при белом потолке, желтом поле и кремовых дверях, далее обнаруживалось еще более хаотическое сочетание красок и к этой сумятице добавлялись малиновые гардины и светильники с оттенком золота. Впрочем, это было не самое страшное. Неподалеку от Маттиаса лежал труп и выглядел он так, словно какой-то великан просто вырвал ему голову. Еще и эта картинка стояла перед глазами Руссо, которого, вероятно, спасла от похожей участи неплохая физическая форма и его же собственная сумка.

Отредактировано Маттиас Руссо (09.11.2015 02:31)